...в закрытом пространстве значительно сложнее сломать дверь наружу, чем ломать эту дверь снаружи, чтобы открыть замкнутое пространство...

..это открытую дверь открывать проще изнутри...

...глядя на китайскую стену сложно понять с какой стороны Китай на самом деле...

Когда вы общаетесь с незримым, всякий раз вы будуте сомневаться в чем-либо. Но будет так.
В некоторых вещах вы будете уверены. Не стоит объяснять природу этого явления. Просто верьте. Доверьтесь сами себе и своей уверенности.

Ты поднимаешься на самую высокую гору и дошел почти до вершины. Тогда, глядя с высоты, можешь понять, что за Гора из многих тебе нужна на самом деле. Но теперь необходимо спуститься вниз. И самый быстрый способ – падение.
Радуйся, что ты зацепился за ветку дерева у самого подножия. Тебе осталось пройти всего десять метров вниз, чтобы наконец-то направиться по пути именно к той Вершине, которая тебе нужна.

Ведь не обязательно взбираться на самую высокую гору, не правда ли?

Вот такой казус. Приходишь к другу в угрюмом настроении. Рассказываешь о том, что кому-то другому плохо, что от него все отвернулись. И ты хочешь помочь, но прекрасно понимаешь, что не можешь. Но ведь очень хочется! И еще лучше понимаешь, что невозможно помочь человеку, если он сам себе помогать не хочет. А душа то болит.
И вот, пришел, все рассказал. Ждешь, что тебя поймут, успокоят. Тебе скажут, что - Нет! Мир прекрасен и удивителен! И всё хорошо... И не стоит, может быть, мучить себя... Убедят тебя в светлом будущем.
Но друг тоже в угрюмом настроении. Он тоже смотрит на мир и видит его таким же, как и ты. Без хэппи энда. Что мир вот такой, НЕ прекрасный и НЕ удивительный. Такой же, каким ты его видишь сам. Таким же его видит и твой друг.
И ты наоборот начинаешь доказывать, что как же так?! Так не может быть! Мир прекрасен и удивителен. Посмотри! И сам себе не веришь, потому что только что сам в этом сомневался. Даже скорее был уверен в обратном.

Мы отгораживаются заборами от цивилизации, которую сами же создали.

Многого можно добиться, если мы будем меньше говорить и больше слушать...
...и воздержимся от преждевременного предположения о том, что скажет собеседник...
...и что хочет другой...
...не реагировать на то, что, как нам кажется, имел в виду другой...
...и не предполагать, будто мы знаем, о чем говорит другой...
...и не наделять своим собственным значением слова другого...
...но, увы, мы часто даже не слышим, что говорит нам другой...
...и мы почти никогда не говорим об одном и том же...
...не правда ли?

Она любила как никто и никогда не любил ...
Она согревала Его лед и охлаждала Его пламя ...
Она дарила Ему весь мир лишь одной своей улыбкой ...
Она чувствовала за своей спиной крылья и летела к Нему, как ангел ...

Но Она забыла об одном - Чем выше взлетаешь, тем больнее падать...

Она подошла к аккуратному букету стоящему на столе...
Взяла в руки лежащее рядом письмо ...

Щелкнула зажигалкой ... закурила и, затягиваясь, поднесла пляшущий язычок пламени к уголку бумажного прямоугольника ...
Подняла над столом... посыпала пеплом икебану … «А почему не голову ?» ...

Тлеющие черные лохмотья падали на полосатые лепестки гвоздики, означающей «я не хочу больше быть с тобой», и разбивались в мелкую черную крошку о гортензии, означавшие холодность ...

Её глаза смотрели мертвым зеркалом ...
Её лицо превращалось в фарфоровую маску ...
Её сердце медленно обращалось в холодную сталь ...
По Её щекам текли сухие слезы...
Она не плакала... Она тихо умирала...
А в голове всплывала одна простая фраза - «Прости».

Столько лет или веков я искала тебя. Всматривалась в лица людей, их глаза, прислушивалась к их голосам.
Ходила в храмы, церкви, соборы, костелы, мечети… молилась. Молилась о том, чтобы хотя бы еще раз увидеть тебя. Увидеть твои сверкающие счастьем глаза, твою улыбку. Прикоснуться к твоим волосам, коже. Пальцами провести, еще хотя бы раз, по морщинкам у твоих глаз. Я не знала, каким богам молиться.
Я рисовала иконы, вписывая твой лик. Твои глаза…
Я писала стихотворения и рассказы, посвящала их тебе. Надеялась, что может быть, даже если не успею найти тебя, всё-таки ты их прочитаешь.
По всему миру рассеялись слова, взывая к тебе. Мои молитвы.
Я плакала вместе с дождем о тебе.
Улыбалась тебе, как яркому солнцу над своей головой. Может быть, ты рад моей улыбке.
Я завидовала осенним листьям, которые кружились с ветром, как мы когда-то в венском вальсе. Помнишь?
Я рисовала тебе сказочные сны, окрашивала их радужными красками, зажигала звёзды на небе, пускала кометы, чтобы ты мог загадывать желания.
Ты же помнишь?
Я любовалась отражением луны в воде до восхода солнца. Считала звёзды, всматривалась. Может быть ты где-то там?
Я сочиняла песни о тебе и пела их небу. И оно проливало слёзы со мной иногда.
Верным другом стал ветер, что обнимал так нежно, как ты.
Яркое солнце согревало мою замерзающую душу. А солнечные лучики веселили меня, заглядывая без спроса в комнату.
Вглядывалась в линию горизонта: может быть, ты появишься где-то там вдали.
Иногда боялась, что пройду мимо. Опущу грустный взор и не замечу тебя в толпе.
Я так долго тебя ждала… слишком долго… что бы так быстро потерять… снова… навсегда…

"Счастье, — говорил он, — есть ловкость ума и рук (как там дальше у поэта?), все не ловкие души за несчастных всегда известны..." И больше ничего. Всего лишь ловкость ума и рук. А то, "…что много мук приносят изломанные и лживые жесты.", — так это ничего, надо же чем-то платить. Красивые слова? Тогда почему так убедительно звучит? Почему так не хочется верить и не получается? И полюбить не получается, и понять, и примириться. Как можно примириться с тем, чего не приемлешь и лишь изо дня в день, из минуты в минуту терпишь? И так ли прекрасна жизнь, как ее малюют? Что в ней прекрасного? Те сладкие мгновения? Но об этом даже поминать вскользь смешно. Представить только: жить из-за мгновений. Это как в страшной истории, рассказываемой на ночь вместо сказки маленькому мальчику до умиления заботливым родителем: щеки горят, уши подушку ищут, а знать, чем кончится, хочется. Разница в том, что известно, чем кончится.
Достаточно сходить на кладбище, размять ноги по заботливой рукой подметенным дорожкам, посидеть на скамейке в тени берез, — при их наличие, конечно, — или молоденьких, оперившихся нежно сосен, которые и тень-то не производят, лишь шишками глядят...
Кресты, надгробия, цветы на надгробиях, памятные надписи. Кто-то больше прожил, кто-то меньше, а покоятся все в одном месте, в сырой, слабо пахнущей травами и еще непонятно чем земле и никакой разницы, кем ты был, что делал, сколько прожил, одни надгробия, по большей части мраморные, напоминают об этом.
Они дают информацию о днях рождения и смерти, об имени, отчестве и фамилии покойного, иногда его качествах — "он был хороший друг и верный товарищ" — о состоятельности или любви близких, — есть ли памятник и на сколько он роскошен, если есть, — о внешности, судить о которой можно по фотографии, лишь в исключительных случаях отсутствующей.
Как будто жалобно стрекочут птицы. Говорят вполголоса, уважительно и боязливо. А вдруг? Это самое вдруг не дает покоя, сводит с ума, терзает и мучает, не оставляет равнодушным ко всему, что хоть немного напоминает о ней.
Как же одинаково ее изображают, и никто, никто не видел ее в глаза!
Сама белая, но в черном и с косой, молчаливая, холодная. Что в черном, понятно, только почему с косой? Потому что косит? Но это же чистой воды поэзия, а до поэзии есть дело только живым. И ходит где-то рядом всегда. Нет-нет, а вдруг чувствуешь: повеяло откуда-то пронизывающе и летом, в жару, мерзнешь, горячей головой остываешь...
Раньше — значительно реже, теперь же чаще, обыденней, но не проще и ни в коем случае не легче. Примириться, чтобы понять, полюбить, возможно и обрести счастье.

Есть определенная польза от обычаев и традиций, которые некоторые люди, общества, страны и народы бережно хранят и передают из поколения в поколение.
У каждого когда-нибудь настанет такой момент, когда он поймёт, что его жизнь пуста и совершенно бессмысленна. А может быть и не настанет такой момент.
Смысл традиций в их наличии. Смысл в смысле. Даже если у тебя ничего нет, у тебя всегда остаёшься ты сам. И еще этот маленький кусочек чего-то незримого, что многие люди до тебя передавали и берегли для тебя. И ты являешь хранителем этого. Представляешь?! Ты являкшься Хранителем Знания! Это то, что отличает тебя от многих и выделят среди всех прочих.
Нет ценностей, которых для нас не существует. Есть ценности, которые мы сделали таковыми. Мы определяем ценности, а ценности определяют нас.

Когда я прикасаюсь к некоторым твоим вещам, они мне кажутся чужими. Как кусочек иной жизни. Не только твоей, а чьей-то ещё. Это такое странное ощущение. Будто влезаешь в "чужую шкуру". В жизнь, которая никоим образом не соприкасается с моей жизнью.
Это прошлое. Оно никогда не оставляет нас. Оно остаётся вокруг. Вещи, материя запоминают и хранят память, как жесткий диск в компьютере хранит файлы. И даже если отформатируешь диск или постираешь одежду, эта информация не исчезает бесследно… её можно прочитать.